Бежанидзе
Несколько лет назад многодетная мама Олеся Бежанидзе переехала с семьей из Москвы в Ставрополь. Сейчас она живёт на два города, работает педагогом дошкольного образования и воспитывает троих детей, у одного из которых есть Синдром Дауна — генетическое заболевание, вызывающее задержку физического и умственного развития. Олеся рассказала о том, что помогло ей справиться с диагнозом дочери, как её рождение изменило отношения в семьей и как совмещать работу и учёбу.
Каждый день мне говорили, что Мелания может умереть
У меня трое детей. Старшей дочери Мариам девять лет, средней Мелании — семь, а младшему сыну Луке — пять. У меня есть младший брат, и мне казалось, что нужно как минимум трое, чтобы у детей изначально было больше друзей. Также мама своим примером показала мне, что быть многодетной не сложно. Никаких страхов и стереотипов на этот счёт не было.
Первая беременность и материнство ощущались так хорошо и легко, что уже спустя год декрета я захотела второго ребёнка, даже раньше, чем мы с мужем планировали его появление. Но так случилось, что Мелания родилась с особенностями развития: после родов я узнала, что у нее синдром Дауна. На родильном столе мне сказали, что дочери надо сдать генетический анализ, так как у неё много врождённых анатомических отклонений — короткие конечности, раскосые глаза. Но пока мы ждали результатов теста, у нее выявили другие болезни. Они казались куда серьёзнее, поэтому во время лечения основной диагноз ушёл на второй план. Нас с Меланией перевели в больницу, где каждый день говорили, что она может умереть. Но у нас в семье ни разу не было разговора о том, чтобы отказаться от неё.
До рождения дочери я ничего не знала о синдроме Дауна. Уже после выписки из больницы я написала в «Даунсайд Ап» — благотворительный фонд для детей с синдромом Дауна и их родителей. Я ходила на встречи фонда и узнала, что всё не так страшно. Эти встречи крайне необходимы на первых этапах, когда ты только столкнулся с диагнозом. Также специалисты «Даунсайд Ап» приезжают на дом и рассказывают родителям, как можно взаимодействовать с ребёнком.
В своем блоге я рассказала о диагнозе Мелании 21 марта — в Международный день людей с синдромом Дауна. Мне не было страшно делиться этим. Если близкие — муж, родители и друзья — поддерживают меня, то мне всё равно, что скажут другие.
Через год после рождения Мелании я забеременела третьим ребёнком, и именно тогда ей поставили ещё один диагноз — лейкоз. Дочери назначили семь месяцев химиотерапии. Я провела с ней в клинике им. Дмитрия Рогачева два месяца, а потом мне стало тяжело ухаживать за ней из-за большого живота и опасений врачей: они переживали, что я могу потерять ребёнка, которого ношу под сердцем, из-за не самой приятной обстановки вокруг. Поэтому в больнице меня сменил муж. Так он узнал о том, что, оказывается, надо менять подгузники, и много чего ещё и стал более включённым в уход за детьми. Во время химиотерапии нужно было не только менять подгузники, но и, например, измерять вес подгузников, давление и температуру ребёнка. Он был там пять месяцев, а я приезжала каждый день.
Я благодарна мужу за то, что он ни разу ни словом, ни делом не упрекнул в рождении особенного ребёнка, а проявил куда большую заботу, внимание, поддержку и любовь, чем когда-либо. И у него могли быть разные чувства, в том числе негативные, но на мне они не отразились.
Хочется быть и просто мамой
Мы живем на два города. Муж работает программистом в Москве, а мы с детьми большую часть времени проводим в Ставрополе. Выбрали этот город из-за теплого климата и потому, что в Москве с тремя детьми было трудно. Столица — очень большой город, и на дорогу и сборы уходило очень много времени. Мне хотелось пожить в городе поменьше, где всё более-менее рядом и не такая долгая зима.
Раньше я работала экономистом, а после появления второго ребенка окончила профессиональную переподготовку на воспитателя детского сада и начала вести группы раннего развития. Я не знала, как Меланию воспримут в детском саду и возьмут ли туда, поэтому решила пойти на учебу и, если что, взять всё в свои руки. В дошкольном образовании я работаю примерно четыре года.
Сейчас занимаюсь детьми и бытом и параллельно веду занятия для дошкольников. Первое время мне не хватало помощи, но я быстро нашла няню. Совмещать детей и работу сложно, но возможно. С каждым годом, по мере того как они растут, становится полегче.
Знания по педагогике помогают мне в воспитании, и мои дети ходят ко мне на занятия. Это даёт свои плоды, но мне хочется быть и просто мамой, поэтому я стараюсь найти баланс. Как я это разделяю? Например, на занятиях для всех есть правила: нужно быть спокойнее, слушать меня. А дома я позволяю им побеситься и тому подобное.
Как ты это вывозишь?
Я сразу решила, что не буду прятать дома ребенка с особенностями. Если мы все куда-то идем — Мелания идет с нами. И она впитывает всё точно так же, как и ее братья и сестры. А еще я подстроила детей под тот образ жизни, который мне подходит. Если я активная, значит, и им придется. В принципе дети с синдромом Дауна ленивые по природе: была бы их воля, они бы всегда носили подгузники и никуда бы не ходили. Но как только дети научились ходить, мы стали везде перемещаться без колясок. Все идут ножками. Да, Мелания может ныть, но всё-таки идет вместе со всеми.
Сын и старшая дочь знают, что Мелания — с особенностями развития. Они не очень понимают все тонкости заболевания, но знают, что Милаше что-то дается сложнее. Отношения между детьми — от любви до ненависти один шаг. Если всё хорошо, они целуются и обнимаются. Если что-то не поделили — могут подраться или поругаться.
Удивительно, что все дети совершенно разные. Для всех одинаковые правила, но они по-разному на всё реагируют и каждый со своим характером. Казалось бы, должно быть сложнее со средним ребёнком, но иногда труднее с младшим.
Справиться с трудностями мне помогала внутренняя опора и вера в то, что рано или поздно всё плохое заканчивается и наступает хорошее. Просто надо это пережить. А ещё я оказалась гораздо сильнее, чем думала. Иногда люди со стороны могут удивляться: «Как ты это вывозишь?». А для меня это нормально. Более того, без Мелании я бы никогда не стала тем человеком, которым являюсь сейчас.
Бежанидзе
Несколько лет назад многодетная мама Олеся Бежанидзе переехала с семьей из Москвы в Ставрополь. Сейчас она живёт на два города, работает педагогом дошкольного образования и воспитывает троих детей, у одного из которых есть Синдром Дауна — генетическое заболевание, вызывающее задержку физического и умственного развития. Олеся рассказала о том, что помогло ей справиться с диагнозом дочери, как её рождение изменило отношения в семьей и как совмещать работу и учёбу.
Каждый день мне говорили, что Мелания может умереть
У меня трое детей. Старшей дочери Мариам девять лет, средней Мелании — семь, а младшему сыну Луке — пять. У меня есть младший брат, и мне казалось, что нужно как минимум трое, чтобы у детей изначально было больше друзей. Также мама своим примером показала мне, что быть многодетной не сложно. Никаких страхов и стереотипов на этот счёт не было.
Первая беременность и материнство ощущались так хорошо и легко, что уже спустя год декрета я захотела второго ребёнка, даже раньше, чем мы с мужем планировали его появление. Но так случилось, что Мелания родилась с особенностями развития: после родов я узнала, что у нее синдром Дауна. На родильном столе мне сказали, что дочери надо сдать генетический анализ, так как у неё много врождённых анатомических отклонений — короткие конечности, раскосые глаза. Но пока мы ждали результатов теста, у нее выявили другие болезни. Они казались куда серьёзнее, поэтому во время лечения основной диагноз ушёл на второй план. Нас с Меланией перевели в больницу, где каждый день говорили, что она может умереть. Но у нас в семье ни разу не было разговора о том, чтобы отказаться от неё.
До рождения дочери я ничего не знала о синдроме Дауна. Уже после выписки из больницы я написала в «Даунсайд Ап» — благотворительный фонд для детей с синдромом Дауна и их родителей. Я ходила на встречи фонда и узнала, что всё не так страшно. Эти встречи крайне необходимы на первых этапах, когда ты только столкнулся с диагнозом. Также специалисты «Даунсайд Ап» приезжают на дом и рассказывают родителям, как можно взаимодействовать с ребёнком.
В своем блоге я рассказала о диагнозе Мелании 21 марта — в Международный день людей с синдромом Дауна. Мне не было страшно делиться этим. Если близкие — муж, родители и друзья — поддерживают меня, то мне всё равно, что скажут другие.
Через год после рождения Мелании я забеременела третьим ребёнком, и именно тогда ей поставили ещё один диагноз — лейкоз. Дочери назначили семь месяцев химиотерапии. Я провела с ней в клинике им. Дмитрия Рогачева два месяца, а потом мне стало тяжело ухаживать за ней из-за большого живота и опасений врачей: они переживали, что я могу потерять ребёнка, которого ношу под сердцем, из-за не самой приятной обстановки вокруг. Поэтому в больнице меня сменил муж. Так он узнал о том, что, оказывается, надо менять подгузники, и много чего ещё и стал более включённым в уход за детьми. Во время химиотерапии нужно было не только менять подгузники, но и, например, измерять вес подгузников, давление и температуру ребёнка. Он был там пять месяцев, а я приезжала каждый день.
Я благодарна мужу за то, что он ни разу ни словом, ни делом не упрекнул в рождении особенного ребёнка, а проявил куда большую заботу, внимание, поддержку и любовь, чем когда-либо. И у него могли быть разные чувства, в том числе негативные, но на мне они не отразились.
Хочется быть и просто мамой
Мы живем на два города. Муж работает программистом в Москве, а мы с детьми большую часть времени проводим в Ставрополе. Выбрали этот город из-за теплого климата и потому, что в Москве с тремя детьми было трудно. Столица — очень большой город, и на дорогу и сборы уходило очень много времени. Мне хотелось пожить в городе поменьше, где всё более-менее рядом и не такая долгая зима.
Раньше я работала экономистом, а после появления второго ребенка окончила профессиональную переподготовку на воспитателя детского сада и начала вести группы раннего развития. Я не знала, как Меланию воспримут в детском саду и возьмут ли туда, поэтому решила пойти на учебу и, если что, взять всё в свои руки. В дошкольном образовании я работаю примерно четыре года.
Сейчас занимаюсь детьми и бытом и параллельно веду занятия для дошкольников. Первое время мне не хватало помощи, но я быстро нашла няню. Совмещать детей и работу сложно, но возможно. С каждым годом, по мере того как они растут, становится полегче.
Знания по педагогике помогают мне в воспитании, и мои дети ходят ко мне на занятия. Это даёт свои плоды, но мне хочется быть и просто мамой, поэтому я стараюсь найти баланс. Как я это разделяю? Например, на занятиях для всех есть правила: нужно быть спокойнее, слушать меня. А дома я позволяю им побеситься и тому подобное.
Как ты это вывозишь?
Я сразу решила, что не буду прятать дома ребенка с особенностями. Если мы все куда-то идем — Мелания идет с нами. И она впитывает всё точно так же, как и ее братья и сестры. А еще я подстроила детей под тот образ жизни, который мне подходит. Если я активная, значит, и им придется. В принципе дети с синдромом Дауна ленивые по природе: была бы их воля, они бы всегда носили подгузники и никуда бы не ходили. Но как только дети научились ходить, мы стали везде перемещаться без колясок. Все идут ножками. Да, Мелания может ныть, но всё-таки идет вместе со всеми.
Сын и старшая дочь знают, что Мелания — с особенностями развития. Они не очень понимают все тонкости заболевания, но знают, что Милаше что-то дается сложнее. Отношения между детьми — от любви до ненависти один шаг. Если всё хорошо, они целуются и обнимаются. Если что-то не поделили — могут подраться или поругаться.
Удивительно, что все дети совершенно разные. Для всех одинаковые правила, но они по-разному на всё реагируют и каждый со своим характером. Казалось бы, должно быть сложнее со средним ребёнком, но иногда труднее с младшим.
Справиться с трудностями мне помогала внутренняя опора и вера в то, что рано или поздно всё плохое заканчивается и наступает хорошее. Просто надо это пережить. А ещё я оказалась гораздо сильнее, чем думала. Иногда люди со стороны могут удивляться: «Как ты это вывозишь?». А для меня это нормально. Более того, без Мелании я бы никогда не стала тем человеком, которым являюсь сейчас.